«Прямая речь». Всеволод Коршунов

Споры о том, что представляет собой кино — искусство или развлечение, — длятся уже много десятилетий. Но нельзя забывать и об еще одном важном аспекте, который напрямую влияет на развитие кино во всем мире. Кинематограф — это большой и рискованный бизнес, который в России еще только учатся выстраивать. Разобраться в текущем моменте развития кинематографа и его перспективах – одна из ключевых задач для тех, кто делает и изучает кино.

В списке программ Московской школы кино есть один факультет, уникальной особенностью которого является соединение двух подходов к кино — эстетического (кино как искусство) и индустриального (кино как производство). Речь о программе «Современное кино». Здесь студенты учатся не только разбираться в последних тенденциях жанрового и авторского кино, для того чтобы анализировать и предугадывать тренды, но и получают навыки прогнозирования кассовых сборов, организации дистрибуции, букинга кинотеатра и т. д.

Мы поговорили с куратором курса Всеволодом Коршуновым о том, как появилась идея запуска программы, как построен образовательный процесс, каковы перспективы выпускников и можно ли совместить несовместимое.

Всеволод, на сегодняшний день в России, насколько нам известно, нет программ, подобных вашей. Как пришла идея создать такой факультет? Какова цель программы?

Все началось с открытого курса «Киносрез», который мы проводили впервые в прошлом году. Это был двухмесячный курс, где вместе со слушателями и преподавателями мы смотрели важные, интересные, симптоматичные фильмы последних лет и размышляли о тенденциях современного кинопроцесса. И когда все закончилось, директор нашей школы Екатерина Черкес-заде сказала: а ведь это долгосрочная программа, только пока в свернутом виде, давайте ее развернем в годовой курс. Я загорелся, потом понял, что «просто развернуть» – совсем непросто, но было уже поздно, отступать было некуда.

На самом деле я страшно завидую студентам: я сам хочу быть на их месте, ходить на все лекции и показы без исключения. Мне кажется, они уже знают современное кино лучше меня. Ведь занятия ведут действительно уникальные специалисты. Современное кино Восточной и Центральной Европы преподает Сергей Александрович Лаврентьев, кино Западной Европы – Марина Дроздова, кинематограф США – Нина Александровна Цыркун, кино Латинской Америки – Татьяна Николаевна Ветрова, кинематограф Восточной и Юго-Восточной Азии – Владимир Захаров, российское кино – Антон Долин, португальское кино – Борис Нелепо. Современную документалистику читает Виктория Белопольская, анимацию – Наталья Кривуля, дистрибуцию – Георгий Шабанов, кассовые сборы – Николай Ларионов, юридические аспекты современного кинопроцесса – Антон Горчаков. Это действительно эксперты каждый в своей области, многие – единственные в стране.

И программа наша пока, увы, не имеет конкурентов, она одна такая. Увы – потому что я приветствую конкуренцию, она – признак здорового рынка, нам будет куда расти, кого обгонять. Пока же мы обгоняем сами себя. Это удивительно – вроде как, все мы специалисты в современном кино, смотрим и обсуждаем лидеров кинопроката, фестивальные хиты, а вот на образовательном поле такой программы до нас просто не было. Отдельные курсы – да, конечно, но не долгосрочная программа. На самом деле понятно, в чем сложность: современный кинопроцесс, как правило, изучается в деталях, но непросто увидеть все с высоты птичьего полета, например, кино с 2000 года, причем кино разных видов и жанров на разных континентах. Это требует некоей смелости или даже дерзости. Забраться на умозрительную гору и обозреть ландшафт местности, нарисовать карту. Мы занимаемся именно этим – создаем карту современного кинематографа и пытаемся понять, что ждет нас за горизонтом, через 5-10-15 лет, что будет востребовано аудиторией.

Как выстроен образовательный процесс? Какие обязательные модули включены в программу?

Все наши предметы условно можно разделить на два блока. Первый – современное кино разных стран: Западная Европа, Восточная и Центральная Европа, США и Канада, Латинская Америка, Азия, Россия. Этакий горизонтальный срез: фактически ни одна значимая национальная кинематография не избежит нашего анализа. Второй блок – срез вертикальный, мы исследуем тенденции в разных кинематографических сферах: анимация, документалистика, кинокритика, фестивали, кинодраматургия, аудиовизуальные технологии, дистрибуция, букинг. Есть вводный модуль – теория кино, где мы говорим об уровнях фильмической структуры и развиваем навыки анализа кинокартин. И завершающий модуль – «Кинематограф будущего», где мы не только мечтаем, но и разбираем конкретные технологии будущего: от интерактивного и энактивного кино до нейрообразов и когнитивной матрицы искусства 21 века.

Что является практическим результатом? В этом году у вас будет первый выпуск. Что будет в портфолио у выпускника? С каким багажом они выходят?

Недавно ко мне подошла одна студентка и призналась, что такой интенсивной учебы у нее не было никогда. Это странно, потому что именно такая интенсивность для меня и есть учеба. Остальное – просто развлечение и профанация деятельности. «Мои» не только ходят на лекции, семинары, показы и обсуждения, но и много работают вне аудитории. По каждому курсу есть практическое задание: рассчитать и спрогнозировать кассовые сборы, проанализировать систему господдержки кинематографа в некоей далекой стране, придумать свой кинофестиваль, написать редакторское заключение и т. д. И в итоге набирается пухлая папка аналитических работ.

Но это еще не все. Уже с октября, то есть с начала обучения, мы начинаем готовиться к защите диплома. У каждого студента есть свой проект, а по сути – мечта, которую он хочет воплотить. И к концу обучения он выходит с пакетом реальных документов: от информационного письма до готовой презентации. Кстати, защита у нас будет проходить в предельно жестком формате презентации. Он пришел к нам из Японии и называется «Печа-куча»: это 20 слайдов, на демонстрацию каждого из которых дается 20 секунд. Итого защита проекта получается предельно сконцентрированной и занимает всего 6 минут 40 секунд. Пока студенты стонут и страдают, но понимают, что это страшно важный навык в нашем стремительном, текучем, трансформативном мире.