АДДИС ГАДЖИЕВ: «ХУДОЖНИК КИНО ДОЛЖЕН ЗАБЫТЬ ОБО ВСЕМ ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ НАД ПРОЕКТОМ»
— Чем занимаются современные художники-постановщики?
— Это довольно редкая, не всем понятная профессия. Многие думают, что художник-постановщик постоянно что-то рисует, работает над эскизами, бутафорит и выстраивает пространство, но на деле все совсем не так. Профессия художника кино, на мой взгляд, это в первую очередь философия. В нее приходят люди, безумно любящие кино. Не важно, кто они — живописцы, графики. Важно — чувствовать пространство всеми нервами.
— Есть ли различия между художником-постановщиком и художником кино?
— Художник-постановщик — это одна из специализаций художника кино, который в свою очередь может быть и художником-постановщиком, и декоратором, например. Это общая объединяющая специальность, в рамках которой всегда существует главный художник кино.
— Какие задачи решает художник кино на съемочной площадке?
— Опять же все зависит от специализации. Начнем с самой низкой позиции: ассистент художника кино. Важно уяснить, что это не человек, который приносит чай или кофе, это человек, который может решить узко поставленную задачу. Допустим, обустроить маленький уголок пространства. Идем чуть выше, берем чуть больше: художник-декоратор. Это человек, который может предложить художественное решение для отдельно взятого объекта. То есть решить его пространственно, подготовить к съемкам, сделать его нескучным — в соответствии с общей генеральной задачей, которую разрабатывает главный художник кино.
Дальше — художник по декорациям. Этот человек отвечает за все декорации, которые существуют в проекте. При этом, декораций может быть множество, а значит, и художников по декорациям может быть много. Может быть художник по декорациям, который отвечает за все, что находится в одном отдельно взятом павильоне. Может быть художник на локациях, который отвечает исключительно за декорации на натуре. Может быть художник достройки на натуре и так далее. Получается армия художников, заряженная на успех.
Есть еще художник-постановщик. Он отвечает за всю ту часть, которая реализуется в проекте постановочными средствами: это все декорации в павильонах, на натуре, на достройке. Плюс отдельные объекты, натурные съемки. Художников-постановщиков тоже может быть несколько, потому что часть проекта может сниматься в Африке, другая — в России, третья — в Америке. В каждой из стран будет свой художник-постановщик. И, наконец, главный художник-постановщик держит в голове общую концепцию и реализует ее в разных странах, поручая те или иные части проекта коллегам. То есть отвечает за перенос драматургии на экран.
— Какое место занимает художник-постановщик в съемочной группе?
— Я не буду говорить, что самый главный человек — это художник. Это просто смешно, потому что я, например, сам иногда работаю режиссером и понимаю степень ответственности. Роль режиссер значима всегда. Хотя табели о рангах в съемочной группе, конечно, нет. Все люди заряжены на один и тот же положительный результат, от всех требуется отдача. Если каждого гнать на свою полку, хорошего результата не будет.
Значимость того или иного человека то увеличивается, то уменьшается в зависимости от этапа работы над фильмом. Понятно, что значение художника в подготовительный период — в периоде придумывания концепции очень велико. В этот момент закладывается успех будущего проекта. Во время съемочного периода его роль несколько уменьшается, но в то же время появляются другие задачи. В съемочный период, безусловно, возрастает роль оператора. Когда мы добираемся до монтажа, все сваливается на голову бедного режиссера монтажа, который мучается: «На что же мы сняли эти общие планы? Кому они нужны? Как я отрежу эти секунды?». А вот на цветокоррекции роль художника-постановщика опять возрастает. Это как пульс — пульс кинематографа. Но, если говорить «бумажным языком», когда мы, например, заключаем крупный зарубежный контракт, четко прописывается, каким шрифтом в титрах напишут имя художника.
— Как устроена работа художника кино?
— Я скажу так: художник кино — наполовину терминатор, наполовину состоит из зефира и эфира. Он обязан чувствовать свое эмоциональное начало, которое часто называют женским, потому что именно женщины лучше всех умеют придумывать. Бывает же: «Ах влюбилась, все забыла!». Так и художник должен забыть обо всем во время работы над проектом. Однако другая его половина должна быть, как у Робокопа или Терминатора. Именно она позволяет трансформировать женское начало и направить его в производственное русло. Живописцам и графикам не обязательно обладать этими способностями, а вот для художника кино — это важное условие. Ведь его главная задача — перевести с помощью предметов, образов, костюмов, грима и пространства все эмоции на экран.
— В чем основное отличие вашей программы в Московской школе кино от программ других школ и ВУЗов?
— Для начала мы задали себе вопрос: каких специалистов мы хотим выпустить? Конкурентоспособных! Чтобы они работали, ежедневно и ежечасно были востребованы. Для того, чтобы это сделать, мы должны их насытить теорией и практикой. Эти два вектора — святые для меня. Что такое теория? Это, естественно, профильная дисциплина — художественная постановка. Помимо нее есть бутафорское мастерство, декораторское мастерство, раскадровка, 3D-моделирование, макетирование, архитектура в кино, композиция в кино, рисунок и живопись — все, что должно насытить студентов знаниями. Второй вектор — это практика. Огромное количество модулей, которые дают студентам практические навыки, — это «Репродукция», «Натюрморт», «Свет и Цвет», «Тизер», «Реклама». В финале студенты в сотрудничестве с другими факультетами выпускают короткометражный фильм, и это наше ноу-хау. Такого нет нигде в нашей стране. У нас очень сильные межфакультетские программы. Студенты учатся работать в команде, получают реальные кейсы, учатся нести ответственность за результат.
— Сложно ли поступить на курс «Художественная постановка» в Московскую школу кино?
— Поступить не сложно, сложно учиться и остаться. Я готов взять любого, но ровно через три месяца студенты начинают отсеиваться, потому что работа у нас очень напряженная. На нынешнем курсе у меня восемь человек, восемь зубров, которые дошли до конца — это уже звери.
— Что можете сказать об этом курсе? Довольны ли вы студентами?
— Конечно, доволен, хотя меня часто одолевают сомнения. Мой покойный мастер Александр Тимофеевич Борисов всегда говорил: «Я вечно сомневаюсь, как я это сделаю, неужели это возможно сделать?». Раньше я никогда его не понимал, а теперь четко осознаю: сомнение — это двигатель прогресса. Когда человек перестает сомневаться, все гибнет. Главное, чтобы никто на съемочной площадке не видел твоих сомнений. Там им не место.
